Когда мы с 1976 году пришли в театр, то самым необычным человеком был Дима Алешко. Лысый, худощавый дядька говорил Анатолию Афанасьевичу Морозову, что с ним не согласен, что делать нужно не так… Он сильно выпадал из коллектива творческих единомышленников. При этом Морозов очень внимательно слушал Диму и во многом его поддерживал.
Дима в то время работа в вузе, поэтому во всех интересных ему делах театра участвовал с удовольствием в отличие от многих манекеновцев старшего (для нас) поколения, которым еще с работы нужно было приехать зачастую через полгорода.
Хочу привести его анкету, которая частично вошла в книгу «Азбука театра». Прочитав ее можно лучше понять Диму. Или не понять.
1. Ф.И.О.
Алешко Дмитрий Эдуардович
2. С какого по какой годы был в театре.
С 1967 г. по 1979 г. «Зав. электроцехом» = осветитель.
4. Роль в театре.
(Предположительно:) Технарь – технолог, искушенный в изобразительном искусстве (в т. ч. фотографии), музыке, этакой джазово-сюрреалистической ориентации.
Составлял оппозицию «творческим личностям» = желающим повыступать, но без собственного содержания, пришедшим не «за идею», а за популярностью (в т. ч. и спекулятивно: паразитируя на репутации «Манекена»), для «престижа», чтобы «интересно провести время».
Пожалуй, все эти годы «выращивал» техническую дисциплину организации театрального хозяйства (для нестандартных условий – типа «Манекена», по прототипу авиации и т. п.). Как принцип – это получилось сделать (т. е. сам принцип «самодеятельности» с ее «соплями» ликвидировал). Сейчас, как я понимаю, по мере «профессионализации» нужда в «нестандартности» постепенно пропадает, типовые решения покрывают требования постановки.
5. Что запомнилось из театральной жизни, гастролей и т.д.
То, что «идеальное» первично (что для массового сознания вообще недоступно).
Вроцлав (фестивали) – как соприкосновение с авангардом культуры /искусством (в отличие от ремесла, «стандарта» культуры, модерна и т. д. – хотя и там модерна хватало).
Иногда – важное для жизни ощущение «команды», «единоверцев», где не жалеешь времени, труда – ради общего дела (как организатор А. Морозов – уникальное явление в Члб. в те годы). Но моя «вера» (читай: аксиоматика, ценности) и Толина перекрывались частично, не полностью. Организовать что-то самостоятельное я тогда еще не мог .
А. Морозов, как «идол», рассыпался для меня в 73-м году. Тогда я как-то явственно почувствовал, что Манекен не будет авангардным, а всегда будет «модерным». И стало довольно скучно. (Метафорически: Домострой, переложенный на инженерную основу дает оригинальные результаты, но и только.)
6. Роль театра в твоей жизни.
1. «Разврат» будучи «за спиной» театра, во многом снимал с себя груз собственного самоопределения и упражнения себя, наращивания «мускулов» самоорганизации для реализации того, что считаю действительно серьезным авангардом, могущим претендовать на «культурно-историческое значение».
2. «Прототип»: получил весьма важный жизненный урок – что «идея», «дело» (в отличие от нынешнего идиотского понимания этого термина) могут и должны составлять стержень жизни, ее смысл (все остальное - удел лопатомахателей). И только идея определяет осмысленность жизни, ее успех.
3. «Ориентиры»: (особенно за счет Вроцлава) получено представление о мировой планке художественно-эстетического авангарда (Т. е. там, «за чертой» уже никого и ничего нет – здесь проходит эта самая виртуальная линия, разделяющая то, что уже есть, и то, где еще ничего нет. Попутно: аналогично налетал на эту черту еще минимум дважды: в технике – разработки в микроэлектронике, и в методологии – СМД-школа Г. Щедровицкого). После соприкосновения с «зоной живого» питаться мертвечиной уже невозможно, смерть заживо (столь милая массовому сознанию) теперь явственно видна (чем жить так, как все, лучше вообще не жить).
7. Театр — зритель — жизнь.
Собственное «ощущение зрителя» мной получено еще до Манекена, когда полный актовый зал заворожено несколько минут вообще молчал по окончании действа (им было «чувственно-вкусно» и «интеллектуально» - и это сделал им я!... - в 67-м году). В Манекене - скорее донесение мысли режиссера, а ты – по сопричастности (не нравится – не ходи). Хотя параллельность также имела место, тогда противоречивость позиции смягчается. Т. е. баланс между осмысленностью и Job-ом.
Манекен, безусловно, повлиял на общую структуру городской культурно-интеллектуальной жизни , на «лицо города». Наряду с его ВПК-монстрами, внес что-то совсем другое, хотя «общественное сознание» города (прежде всего оно ИТРровского типа) было изрядно предуготовлено (последствия эвакуации в войну и др.), что одновременно предопределило его (Манекена) возникновение и оформление (параллельно город «перемалывали» и другие – фотоклуб, напр.).
Театр, как форма изрядно архаичен; кризис философии в одиночку не ходит: за последние лет 40, а то и больше, реально ничего значимого так и не сделано («философиев мы не проходили, однако...»). Но как инструмент первичного освоения культуры – как для «потребителя» (зрителя), так и особо – для тех, кто внутри – дело великое. И как инструмент реализации идей, идеологии – если таковая имеется. Если же застрять внутри, да еще и без собственного содержания – будут паучки в баночке (типовая фигура для «профессионалов» повсеместно).
Прорыв возможен, но он связан с созданием более емкой картины мира (как я понимаю). Соответственно, с радикальным изменением образа жизни. А на это «буйных» что-то не видать (тем более, когда зудит иметь популярность, а не «бурить» идею). Как я понимаю, сейчас в Манекене «буйных» тоже нет.
Вот еще несколько мыслей об Алешко
* * *
Дима Алешко, или, как мы его называли, Герцог Д'Алешко, был настоящим художником света. Из той нищеты, которой располагал театр, он умудрялся сделать нечто. Через его умелые руки прошло несколько поколений молодых студийцев, научившихся не только включать и выключать, отличать ноль от фазы, но и смотреть на мир особым взглядом. Помню, когда на мои студенческие плечи упала ответственность за организацию монтировок спектаклей, Дима первым делом сказал: «Не робей. Напиши на бумаге последовательность действий всех и каждого. Встань посреди сцены и командуй. Мои люди будут подчиняться беспрекословно. Это я гарантирую». Так и получилось. Мы с Сашей Березиным составили подробный план монтировок, показали Диме, согласовали с Анатолием Афанасьевичем и — отменили творчество по сцене. Монтировки, которые до этого длились по несколько часов, стали осуществляться максимум за час. Освободилось время для репетиций. Если бы не поддержка Дмитрия Алешко, ничего бы у нас тогда не получилось.
* * *
Дима был не только художником по свету, он был еще фотографом-авангардистом. Снимал корешки на озере Зюраткуль, льдинки в стакане, мастерил какие-то призмы с подсветкой и фотографировал с их помощью разные объекты. Дима соединял свои необычные фотографии с необычной музыкой и показывал совсем непонятные слайд-фильмы. Дома у него на хаотично забрызганной краской стене висели несколько корешков из тех, что стали героями слайд-фильма. Пол был застелен сукном, мебели не было. Мы — студенты — страшно любили лежать па этом полу, попивая из огромных кружек совершенно удивительный сладкий чай с добавлением вермута, и слушать рассказы о разных необычных вещах. От Димы я впервые услышал фамилию ныне знаменитого математика и переписчика истории Анатолия Фоменко. Дима показывал нам репродукции его фантасмагорических графических работ. Это было очень похоже на творчество самого Дмитрия Эдуардовича Алешко.
* * *
Когда Анатолий Афанасьевич Морозов уехал в Ленинград и передал бразды правления театром Юре Бобкову, в театре сложилась некая оппозиция. Оппозиционеры понимали, что просто бастовать нельзя. Предложили Александру Мордасову возглавить движение. Дима Алешко, у которого мы по привычке собирались, хотя он и ушел к тому времени из театра, готов был вернуться ради хорошего дела. Всерьез обсуждалась постановка новеллы Хулио Кортасара «Преследователь». Дима был готов выступить в постановке в роли драматического актера. Но спектакль так и не состоялся, и Дима окончательно отошел от театра.
А потом он уехал в Сургут и много лет работал там в администрации города. А потом вернулся в Челябинск и продолжал заниматься творчеством…
Сделанное Дмитрием Алешко еще предстоит осмыслить. Как жаль, что этот процесс теперь будет проходить без Димы, без его острых, парадоксальных мыслей, без его подсказок или намеков для особо непонятливых.
Владлен Феркель
